Я хорошо знаю этот вкус. Но не потому что лучше других помню детство (хотя черепашка у меня умерла, это правда). Я до сих пор проживаю тщетность по разным поводам, но особенно ясно я её осознала в практике. В минуты внутренней тишины, честности перед собой, тотальной сдачи и и открытости потоку жизни, ко мне приходит это чувство собственной малости в столкновении с неумолимым огромным мирозданием, во всем его сияющем великолепии и вопиющем несовершенстве. И тогда приходят они –слезы тщетности. Сперва, когда их источник только пробивается к поверхности, это ощущается как резкая до боли волна, но прорвавшись наверх, эти слезы начинают приносить облегчение. Не отвлечение, не возврат натужного энтузиазма «а ну-ка, собрались и поднажмём», но очищение, как будто слезы смывают следы крушения надежд, освобождая место для чего-то нового. И после этого половодья, горького выдоха, открывается простор, пространство для вдоха. И это правда похоже на самое настоящее волшебство, не то, которое выдумываем мы из детской веры в своё всемогущество, но которое творится помимо нас, внутри нас и через нас.
Ньюфелд говорит, что так и происходит взросление – через оплакивание тщетности и одновременное осознавание того, что жизнь продолжается, что тропинка вьётся, а сердце продолжает биться. И наша задача как родителей – помогать детям проживать эту тщетность сполна, не поддерживая иллюзий, не уводя их внимание от зияющих провалов между ожиданием и реальностью, но принимая эту данность внутри себя, служить для них опорой в эти горькие моменты. Про то, как это делать, мой любимый поэт Маша Рупасова написала замечательное стихотворение: