Я замечаю, как меняется память, субъективное восприятие времени и способность вспоминать/запоминать события. Тренируемый в медитации навык отмечания новизны (тот самый «ум новичка») и осознание непостоянства всего приводят к тому, что становится будто бы незачем запоминать много лишней информации. Если все приходит и уходит, если всё постоянно меняется, то мне становится незачем запоминать мелкие детали. Если я действительно верю, что есть только настоящий момент, то зачем мне искусственные наслоения в виде воспоминаний и фантазий?

Этот процесс разворачивается сам собой и проникает все глубже по мере того, как навык «ума новичка» интегрируется в мой образ жизни. Я не специально выбираю не запоминать что-то, я не решаю «отключить» свою память — это не в моей власти. Но это происходит само собой и иногда даже пугает.

Испытала колоссальное облегчение, когда в одном из разговоров Витя Ширяев сказал, что тоже не запоминает многие из тех деталей, которые уже прошли. «Прошли и прошли». Но помимо такого изменения в работе памяти, которое кажется весьма неприятным и неудобным в быту, есть и ещё одно интересное изменение, которое будто бы противоположное, но на самом деле дополняет, раскрывают, углубляет первое.

Я бы назвала это памятью ощущений, определённых конструкций, схем, которые имеют схожий «вкус». Некоторые ситуации, которые происходят в моей жизни сейчас, кажутся мне уже знакомыми по ощущениям, но при этом я также понимаю и то, что того, что происходит сейчас, никогда не было, что это нечто новое. Описание этого ощущения повторяемости я неожиданно для себя обнаружила в учебнике по шахматам:

«Одна из удивительных шахматных загадок — появление в процессе партии определённых шаблонных ходов, несмотря на подчас совершенно радикальное течение самой игры».

Совершенно радикальное течение самой игры временами всё же выдает себя проявлением определенных шаблонных ходов. Развитый навык внимательности позволяет замечать как повторяющиеся схемы, так и постоянно меняющийся контекст, от чего возникает амбивалентное ощущение, что я всё это уже видела тысячу тысяч раз и при этом вижу впервые.

Несмотря на неповторяемость и непостоянство всего, что происходит, все же мы совершаем иногда шаблонные ходы. Это, с одной стороны, печально, с другой же - вполне радостно, ведь шаблонные ходы повторяемы, а значит их можно узнать, увидеть и изменить. Это и составляет, пожалуй, основной мой интерес — я изучаю собственные шаблонные ходы, а также шаблонные ходы тех, с кем работаю, чтобы помочь человеку увидеть места, где его «зацикливает».

Мне очень симпатичен подход Элиезера Юдковского к рациональности как к умелому использованию собственного ума с учётом интуиции и чувств. Для меня это про здравомысленный подход, который не исключает магической глубины бытия, а скорее стремится ко все более чистому способу ее трансляции.

Опираясь на такой подход к рациональности, память вообще оказывается сомнительным аргументом. Есть такая умная штука — когнитивное искажение экстраполяции — обращение назад в прошлое с сожалением о том, что поступил так, а не иначе, которое основано на переносе нынешнего опыта и знаний в ту ситуацию. Это глюк, поскольку тогда в прошлом у нас не было того опыта, тех знаний и того контекста, которые есть сейчас. Сожаление о прошлом как чувство вообще теряет свою актуальность в таком свете. Впрочем, как и само прошлое.

Вместо того, чтобы делиться на прошлое, настоящее и будущее, время растягивается и охватывает все три составляющих одним настоящим моментом. Все воспоминания и все фантазии, куда бы они не были направлены, разворачиваются в настоящем моменте — прошлое и будущее существует только как мысли в настоящем моменте, содержащие в себе идеи прошлого и будущего. Осознание этого очень выгодно, ведь оно радикально меняет позицию — не «прошлое владеет мной», а «некоторые из моих мыслей содержат идеи о прошлом». Не «я внутри прошлого», а «прошлое - лишь идея, внутри моей головы».

Прошлое не имеет над нами власти постольку, поскольку самого прошлого нет, а есть только мысли о нем в настоящем, а мы ведь уже знаем, что мы — это не только наши мысли. На мой взгляд, это может ободрить тех, кто склонен утопать в воспоминаниях, чувстве вины и сожалениях. Ведь из ощущения себя в настоящем моменте, в этом самом «здесь и сейчас», мы становимся способны менять свои шаблонные ходы, поступать по-новому, а не под влиянием выученных паттернов мышления и поведения.

Вообще, сейчас мне не очень нравится концепция про «возвращение в настоящий момент» или в «здесь и сейчас», потому что она как бы сама и утверждает, что есть какое-то место, откуда нам обязательно надо вернуться в «сейчас». Но где это место? Даже если я целиком и полностью поглощена своими мыслями (чего бы они не касались — прошлого, будущего или настоящего), это всё равно происходит прямо сейчас!

Меняется лишь степень моего осознавания настоящего момента, но сам настоящий момент как есть такой, какой есть, так и продолжает разворачиваться, постоянно изменяясь и оставаясь прежним.

Такая позиция, на мой взгляд, способна принести колоссальное облегчение в вопросах прощения себя и других за какие-то свершившиеся события — всего этого больше нет, а самобичевание и обвинения — лишь ментальная ловушка, лишающая душевного покоя. Тема отпускания чего-либо тоже теряет свою актуальность — что мне отпускать, если мне уже изначально было нечем держать, просто я не знала и верила, что держу?

Как много всего привычного оказывается «завязанным» на концепции времени, на его субъективном восприятии и веры в него, как в нечто реально существующее. Однако, когда становится очевидна иллюзорность этой концепции, вся картина мира трещит по швам и кругами на воде расходятся последствия этой радикальной смены парадигмы. Ничего страшного, Витя Ширяев сказал, что «мы сами можем быть инженерами собственных конструктов» — можем строить те конструкции, которые отвечали бы нашим ценностям, а не были навязаны извне, а это, по-моему, про свободу.