«Бусинки мудрости»
Анна кожара
Сквозь песчаную бурю
Когда буря стихнет, ты, верно, и сам не поймешь, как смог пройти сквозь нее и выжить. Неужели она и впрямь отступила? И только одно станет ясно. Из нее ты выйдешь не таким, каким был до нее. Вот в чем смысл песчаной бури*
Правой рукой я тяну на себя тяжёлую дверь кондитерской, пропуская вперёд свою шестилетнюю дочь, а левой удерживаю на бедре раскрасневшегося от рева сына-трехлетку, протяжно завывающего «Я не хочу сюдаааа, я хочу в магазин за машинкооой».
Воет он уже минут пять. За это время я успела мысленно перебрать все возможные причины, почему ребёнок не справился с эмоциями (Рано встал? Поздно лёг? Хочет пить, писать или голоден? Может, ему жарко?). Раза три я повторяла что-то вроде «Да, дорогой, я вижу, что ты очень хотел бы сейчас новую машинку, но у нас сейчас другие дела и нет в планах покупки игрушек. Вот, возьми этот шикарный трактор, который ты взял с собой из дома». Кроме этого я испробовала разные способы перевести внимание сына на прекрасную погоду, пронёсшуюся мимо пожарную машину и перспективу покупки банана или булочки. Нет, не помогло ничего. И все, что мне осталось, так это сказать себе на все безмолвные «за что?» и «почему?»: «Аня, ему просто три года, вот почему».
Если у ребёнка уже сорвало все предохранители, моя главная задача – сохранить на месте мои, чтобы транслировать ему своё спокойствие
Кризис трёх лет – это просто период, ненастное время года, как, например, сезон дождей или муссонов. Истерики в это время - это норма. Это как буря, с которой мы порой ничего не можем поделать, кроме как собрать все силы и пройти сквозь неё с минимальными потерями. Если у ребёнка уже сорвало все предохранители, моя главная задача – сохранить на месте мои, чтобы транслировать ему своё спокойствие, когда он вернёт себе способность хотя бы немного контактировать с реальностью, а не с той эмоцией, в которой сейчас утопает. Так что я беру этот бушующий микро тайфун на руки и действую по принципу «Делай что должен настолько хорошо, насколько сейчас способен». А должна я сейчас накормить себя и обоих детей хоть каким-то обедом в небольшом перерыве между художественной школой и посещением врача. Так что я открываю дверь кондитерской с подвывающем трёхлеткой на руках.
Кризис трёх лет – это просто период, ненастное время года, как, например, сезон дождей или муссонов.
Я иду сквозь бурю, неся её при этом с собой. И все это время слежу за своим состоянием, как будто бы у меня внутри работает регистратор. Вот я захожу и на нас обращают внимание посетители и персонал - в уме порыв к смятению, стыд, смущение; в теле – плечи поднимаются, живот напрягается и втягивается. На выдохе расслабляю всё, восстанавливаю ощущение контакта с обоими детьми. Это всё, что сейчас важно – моё состояние и эти две невидимые ниточки происходящего между нами. Кстати, о моем состоянии, в кафе жарко и нужно срочно развязать шарф, потому что я, к сожалению, слишком хорошо знаю, как малейший но продолжительный физический дискомфорт повышает вероятность эмоционального срыва. Шарф долой, и детей тоже надо распаковать, особенно орущего. Внешние раздражители продолжают возникать: надо выбрать еду, продвигаясь в очереди, сталкиваясь взглядами с людьми, продолжая попытки перевести внимание сына на что-то кроме невозможности сейчас купить машинку. Это как песчинки, которые прилетают и врезаются в кожу сильнее или мягче. Я чувствую эти уколы, но не пытаюсь уклониться, просто отмечаю их. Особенно чувствительный камешек прилетает, когда старшая дочь тоже начинает ныть по какому-то не особо существенному поводу. Мгновенная реакция ума: «Уж она-то в свои шесть лет могла бы войти в положение». И я уже раздуваю ноздри, чтобы выплеснуть это раздражение вниз, на неё, но в последний момент торможу и выпускаю пар в долгий выдох. Я опускаюсь на колено, ставлю младшего на пол и говорю «Дети, я сейчас уже очень устала от сениной истерики, ещё немного и я тоже начну кричать. Пожалуйста, давайте соберёмся с силами и чуть-чуть потерпим». Нет, на младшего это не действует волшебным образом, но старшая убирает выкатившуюся было нижнюю губу назад, а я чуть тверже стою на ногах благодаря тому, что отметила своё состояние и словесно обозначила подступающее чувство неустойчивости.
Бывают дни, когда мне это не удаётся. Когда я забываю размотать шарф, или хочу есть, или просто мало спала. Когда я все-таки рычу, кричу и даже трясу детей за плечи. Когда мои предохранители слетели, мой верхний контролирующий мозг капитулировал перед нижним эмоциональным, и я распалась на тысячу песчинок, завывающих в порыве вихря примерно так же как и мой трёхлетний сын (с поправкой на возраст). Тогда, придя в себя и вновь ощутив под ногами твёрдую землю, а не зыбучие пески эмоций, я первым делом восстанавливаю невидимые связи с детьми. Я смотрю им в глаза и говорю «Простите, мама психанула и вела себя некрасиво». «Но вот я снова в порядке и на меня можно рассчитывать», – эту часть я уже не проговариваю, а демонстрирую своим состоянием и дальнейшим поведением. Я прошу прощения у детей и – что сложнее – прощаю сама себя за срыв. Ведь именно эти уроки я хочу вместе с детьми выносить из каждой бури: мир неидеален, мы неидеальны, но если мы будем фокусироваться на важном – отношениях, умении прощать и любви – из каждой бури мы будем выходить чуточку сильнее.
Анна Кожара
Мама двоих детей, блогер и преподаватель практик осознанности
Родительство и практики внимательности пришли в мою жизнь практически одновременно. Вот уже больше шести лет я внимательно наблюдаю как эти две темы развиваются внутри естественно, гармонично и взаимопроникающе. Мне удаётся видеть детей во взрослых и взрослых в детях. Способность совместить и удерживать обе эти перспективы - большой ресурс устойчивости и радости для меня, а ещё источник вдохновения для моих текстов.
*Харуки Мураками "Кафка на пляже"